Два года назад мы выпустили русский перевод одной из главных работ известного французского исследователя современного ислама Оливье Руа. Наряду с его более ранней работой «Крах политического ислама» (Harvard University Press, 1994) стала классикой современной социологии и политологии ислама, и в значительной степени развивает идеи и подходы последней. В «Крахе политического ислама» Руа доказывал, что так называемые исламистские движения, стремившиеся в 20 веке создать «исламские государства» на основе шариата, потерпели поражение. Вместо того, чтобы преобразовать, как они хотели, современные государства на исламской основе, они сами трансформировались в прагматично настроенных политиков, все более похожих на западных консерваторов. Это произошло даже там (или особенно там), где исламисты пришли в власти (Иран, Судан) или были в той или иной степени допущены к участию в политике (Турция, Иордания, Кувейт). При этом, внешняя исламизация части законодательства и общественной жизни - введение норм исламского права в законодательство, увеличение количества бородатых мужчин и женщин в хиджабе и никабе на улицах, усиление религиозной морали и цензуры - не стали (и не могли стать) препятствием для модернизации этих обществ. К проявлениям этой модернизации Руа относит не только такие большие процессы как постепенное вытеснение расширенной семьи нуклеарной или рост уровня образованности и занятости женщин, но и собственно исламистский радикализм. «Глобализованный ислам» собственно представляет исследование того, как современные мусульмане понимают свое отношение к культуре, религии и политике в эпоху после краха проекта исламских государств.

Современное состояние исламского политического сознания Руа называет «постисламизмом» и выделяет среди постисламистов «неофундаменталистов» и «либералов». Если классические исламисты 20 века, по его словам «видят в исламе не только религию, но и политическую идеологию», оперируя при этом концептами, взятыми из «западных» общественных наук - государство, идеология, суверенитет - и понимают исламскую умму как «исламскую нацию», постисламисты понимают умму как транснациональное сообщество, не связанное с этническими и региональными культурами и границами.

Различение религии и религиозности - важный методологический прием, который использует Руа. Религия - «согласованный корпус верований и догм, которыми коллективно управляет организация легитимных хранителей учения» отходит сегодня у мусульман на второй план по сравнению с религиозностью, которую автор определяет как «индивидуальное формулирование и выражение личной веры». В эпоху глобализации мусульманская религиозность, понятая таким образом, становится характеристикой меньшинства не только на Западе, где мусульмане составляют демографическое меньшинство, но и в странах, где ислам традиционно доминирует. Современная волна реисламизации, по мнению Руа, - ни что иное как неосознанное стремление к автономии религиозного в уже секуляризованном обществе.

Для современной религиозности по Руа важны попытки реконструировать религиозную общину в светском окружении на основе личных убеждений верующего, персональный поиск немедленно доступного знания вопреки признанным религиозным авторитетам, соседство фундаменталистского подхода к закону в каждой мелочи повседневной жизни с синкретизмом и духовным странничеством, успех множества самопровозглашенных религиозных лидеров. Автор, по его собственным словам, пытается «взглянуть на ислам «поперек», сравнивая его с западным миром, и находит общую динамику религиозного и политического. С этой точки зрения «неофундаментализм и радикальное насилие оказываются больше связаны с вестернизацией, чем с возвратом к Корану. Таким же образом, автор приходит к заключению, что «ислам на Западе - это «западная» религия», и он развивается в динамике того общества, в котором мусульмане живут.

Однако сам такой подход ставит перед автором вопрос: о каких мусульманах и каком исламе мы говорим. Руа критикует «культурализм» и эссенциализацию ислама: и его критики, и апологеты в одинаковой степени рассматривают ислам как «согласованный и замкнутый набор верований, ценностей и антропологических паттернов, воплощенных в едином обществе, истории и территории». И те, и другие задаются вопросом, что ислам как таковой говорит о других религиях, насилии, демократии, секуляризации и т.д. Такие дискуссии автор считает бесплодными: для понимания того, что происходит сегодня с мусульманами важно не то, что именно говорится в Коране, а то, что те или иные мусульмане говорят о том, что говорится в Коране, то есть вопрос стоит не о теологическом корпусе текстов, а о конкретных дискурсах и практиках.

Идеи и выводы Оливье Руа, высказанные в этой книге по сей день являются предметом дискуссий среди исследователей современного ислама, благодаря чему актуальность этой работы в последние годы не уменьшилась, а только возросла. Автор - блестящий знаток исламского мира, проведший несколько лет с афганскими моджахедами и дважды читавший лекции по «Краху политического ислама» в центре шиитской учености иранском Куме - анализирует процессы и тенденции, происходящие в современном исламе в широком контексте тесно взаимосвязанных тенденций глобализации и динамики развития мусульманских государств. Благодаря этому его работа полезна не только специалистам-исламоведам, но и всем, кто интересуется трансформациями модерных обществ и взаимосвязи между идеологией, религией и политикой.